Большинство тех, кто оценивает место и роль Эвальда Васильевича Ильенкова (1924 - 1979) в советской философии, называет его либо наиболее выдающимся, либо одним из наиболее выдающихся подлинно марксистских философов в СССР. По мнению С. Н. Мареева Ильенков «принадлежал к немногочисленной плеяде выдающихся философов-марксистов, которые творчески развивали революционную науку, несмотря на сложившийся в СССР шестьдесят лет назад режим, так сказать, наименьшего благоприятствования» [11, С. 57]. Согласно В. М. Межуеву «по истечении времени, место, занимаемое им в нашей философии, стало более отчетливым и определенным. Он — последний, как мне представляется, оригинальный мыслитель в общей истории марксистской философии на русской почве (первым, возможно, был Г. В. Плеханов). Им завершается философская школа русского марксизма, которую не надо отождествлять с псевдомарксистской философской партийной ортодоксией, закончившей свои дни уже после смерти Ильенкова» [16]. Главным вкладом Ильенкова в философию считается переоткрытие и развитие материалистической философии К. Маркса, Ф. Энгельса и В. И. Ленина, в первую очередь марксистской диалектики. В частности, утверждается, что книгу Ильенкова «Диалектику абстрактного и конкретного в «Капитале» К. Маркса» [1] «по её значению для современной марксистской диалектики, по глубине затронутых в ней тем можно сравнить с «Наукой логики» Гегеля» [9]. Поэтому значение философии Ильенкова, «его творческой деятельности для отечественной философской, точнее, марксистской мысли (если понимать марксизм как высший синтез всего предыдущего развития человеческого мышления) сложно переоценить – это было ясно ещё при жизни Ильенкова» [9].
Но о вкладе Ильенкова в понимание социализма вообще и советского «реального социализма» в частности написано в последнюю очередь. Одной из двух статьей, посвященной этому вкладу, является небольшая статья Р. С. Осина, члена Идеологической комиссии ЦК РКРП-КПСС [18], а единственной книгой - сборник статей, многие из которых скорее представляют концепции их авторов, чем рассмотрение вклада Ильенкова [13]. В монографии С. Н. Мареева о Лукаче, Выготском и Ильенкове, в главе об Ильенкове нет даже отдельного параграфа, в котором этот вклад бы рассматривался [14]. Нет главы или хотя бы параграфа и в биографической книге об Ильенкове того же автора [12].
Связано это, однако, вовсе не с тем, что Ильенков, как может показаться, меньше размышлял о природе и эволюции советского социализма, чем о чем-то другом, и не с тем, что он не написал такой же книги о социализме, какую он написал о диалектической логиге [1], или столько же статей, сколько об идеальном [2-6]. Ильенков понимал природу и основные тенденции эволюции советского «реального социализма» или «развитого социализма» лучше многих других советских философов. По С.Н. Марееву он «в понимании теоретических и практических проблем социализма был на десять голов выше признанных советских теоретиков типа академика П.Н. Федосеева» [15, С. 503]. Трагедия Ильенкова как философа и как личности, как настоящего советского человека была прямо обусловлена тем, что он предвидел и, по сути, предсказал трагедию советского социализма.
Воздействие Ильенкова на советскую философию и советское общество
Необходимо подчеркнуть, что идеи Ильенкова оказывали влияние не только на советскую философию, но и на советскую интеллигенцию в целом и, тем самым, на все советское общество. Прежде всего, воздействовал и очень сильно сам факт того, что в советском обществе существует и действует такой философ как Ильенков, а также факт того, что есть советская философия, в принципе отличающаяся от официальной марксистско-ленинской философии. Как вспоминал Вадим Михайлович Межуев (1933-2019), доктор философских наук, главный научный сотрудник Института философии РАН, «в послевоенной советской философии 50–60–х гг. Э. В. Ильенков — самое крупное и, пожалуй, наиболее популярное имя. На большинство из нас, учившихся в те годы на философском факультете МГУ и начинавших самостоятельную профессиональную жизнь, он оказал решающее влияние, во многом предопределившее выбор нами собственной позиции и места в существовавшем тогда философском сообществе. От него отталкивались и те, кто называл себя потом «иль — енковцами», и те, кто в споре с ним искал иные пути своего философского развития. …сейчас трудно объяснить тот ошеломляющий эффект, которым сопровождались уже первые выступления Ильенкова в печати и на публичных лекциях. Он сразу же стал общепризнанным лидером философской «оттепели» (здесь и далее в цитатах выделено мной, МБК). Именно ему мое поколение обязано осознанным разрывом с догматикой и схоластикой официальной философии, процветавшей в образовании и пропаганде и сложившейся еще в годы сталинизма. Помимо новизны своего подхода к пониманию предмета и задач философии Эвальд Васильевич увлекал молодежь способностью мыслить независимо и интеллектуально насыщенно, логически доказательно и эстетически выразительно, оставаясь при этом в традиции марксистской философии. Последнее, возможно, особенно воздействовало на наши умы» [16].
Причем это воздействие Ильенкова началось еще со студенческих лет: «Ещё в годы учёбы на философском факультете МГУ вокруг Ильенкова собрался кружок единомышленников, понимавших диалектику совсем не так, как она излагалась в официальных учебниках. Идейными источниками для кружка кроме прочего служили «Философские тетради» Ленина, «Капитал», и, конечно же, Гегель. Ильенков сотоварищи изучали и работы зарубежных марксистов: к примеру, первый русский перевод книги Георга Лукача «Молодой Гегель и проблемы капиталистического общества» выполнил именно Эвальд Ильенков…» [9].
Во-вторых, Ильенков самой своей деятельностью доказывал современникам, что советский философ способен разобраться в действительности, в проблемах и противоречиях становления социализма, несмотря на все объективные и субъективные сложности и видимости (симулякры – в постсоветских терминах).
В-третьих, именно эта, отличающаяся от официального марксизма-ленинизма и де факто противостоящая ему философия Ильенкова воспринималась и жадно впитывалась его современниками, причем не только философами и будущими философами, еще студентами, как подлинно советская философия, как философия коммунистического будущего в настоящем.
Именно эту советскую, коммунистическую философию Ильенкова и всю действительно советскую коммунистическую философию других философов «военного поколения», поколения победителей фашизма, Генриха Степановича Батищева (1932-1990), Александр Александровича Зиновьева (1922-2006), Георгия Петровича Щедровицкого (1929-1994) и других, вернувшихся живыми с Великой Отечественной Войны, их учеников, не удалось ликвидировать вместе с ликвидацией Советского Союза. Философия Ильенкова и в целом подлинно советская философия стали одной из основ новейшей марксисткой философии в постсоветской России и в других странах, оказали и оказывают свое воздействия также трояко.
Прежде всего, самим неустранимым фактом того, что именно в советском обществе возникла философия Ильенкова и подлинно советская философия, которые есть неоспоримое и неустранимое достижение советского социализма. Даже вопреки всем его недостаткам и издержкам развития, вопреки его т.н. бюрократической деформации (по Л. Д. Троцкому), вопреки его номенклатурной форме (с точки зрения некоторых постсоветских марксистов). Причем современникам Ильенкова, в т.ч. его сокурсникам было понятно, что он и его единомышленники и есть на самом деле единственные продолжатели традиции Маркса – Ленина в советской философии, единственные марксисты среди сонма патентованных «марксистов-ленинцев» тех лет. Именно поэтому Ильенков и его единомышленники были сразу услышаны и поддержаны «низами». В частности, в 1956 г. на собрании на философском факультете МГУ, когда декан философского факультета профессор B. C. Молодцов обвинял их, в т.ч. обратился к аудитории с вопросом «Куда они нас зовут, Ильенков и Коровиков? Они зовут нас в душную сферу мышления!», в ответ из зала кто-то воскликнул: «Вас туда не затащишь!» [9].
Во-вторых, Ильенков своей деятельностью доказал неопровержимо потомкам, что советский, коммунистический философ способен разобраться в действительности, в проблемах и противоречиях становления социализма, какими бы сложными они не были.
В-третьих, благодаря и исходя из философии Ильенкова ее наследники должны разобраться в том, какие тенденции и противоречия советского социализма получили развитие в постсоветской действительности, в том числе какие коммунистические тенденции, о которых писал Ильенков в своих работах, могут и должны быть поддержаны и развиты в настоящее время, какие уроки должны быть извлечены из позитивного и негативного опыта СССР и других социалистических стран.
Ильенков о советском социализме
Ильенков излагает свое понимание противоречивых тенденций развития советского социализма в работе «Маркс и западный мир» [7]. Ключевой для советского социалистического общества с точки зрения Ильенкова являлась проблема формального и реального обобществления, которая, как писал еще Фридрих Энгельс, в том, что «государственная собственность на производительные силы не разрешает конфликта, но она содержит в себе лишь формальное средство, возможность его разрешения» [21, С. 290]. При этом Ильенков подчеркивал: «формально-юридическое «обобществление собственности», учреждаемое политической революцией, есть всего-навсего первый (хотя и необходимо первый) шаг, есть лишь первый этап действительного «обобществления». Он создает лишь формальные – юридические и политические – условия sinequanon реального «присвоения человеком отчужденного от него богатства» [7, с. 162-163].
Поэтому по Ильенкову основная задача – действительное освоение каждым индивидом всего накопленного в рамках «частной собственности» (т.е. «отчужденного от него») богатства, которое не только и не столько совокупность «вещей» (материальных ценностей), находящихся в формальном владении, а богатство тех деятельных способностей, которые в этих вещах «овеществлены», «опредмечены», но в условиях частной собственности «отчуждены».
Превратить «частную собственность» в собственность «всего общества» – это значит превратить ее в реальную собственность каждого индивида, каждого члена этого общества, ибо в противном случае «общество» рассматривается еще как нечто абстрактное, как нечто отличное от реальной совокупности всех составляющих его индивидов» [7, С. 163].
Таким образом, Ильенкову принадлежат следующие важные тезисы:
Во-первых, формальное обобществление не тождественно реальному обобществлению; формальное обобществление это результат политической, а реальное – социальной революции. Причем Ильенков особо подчеркивал, что формальное обобществление – это всего-навсего первый (хотя и необходимо первый) шаг, есть лишь первый этап действительного «обобществления». Следовательно, формальное обобществление это еще не полный социализм, а лишь первый, хотя и необходимый, обязательный шаг к нему. В позднем марксизме-ленинизме это тезис был забыт, хотя о нем еще помнил И. В. Сталин, по которому одна из особенностей социалистической революции в том, что «захват власти является лишь её началом, причём власть используется как рычаг для перестройки старой экономики и организации новой» [19, С. 21].
Во-вторых, Ильенков справедливо указывает на необходимость овладения каждым индивидом всем накопленным в рамках частной собственности богатством, которое не только материальное богатство, но и «богатство деятельных способностей».
В-третьих, исходя из этого понимания, Ильенков заключает, что покончить с частной собственностью полностью возможно только совершив реальное обобществление, когда общественная собственности принадлежит всему обществу не опосредовано через «бюрократический механизм государства», и когда ею владеет и распоряжается не особая социальная группа, а непосредственно все трудящиеся, о чем и писал В. И. Ленин в книге «Государство и революция»: каждый должен управлять государством и принадлежащими ему средствами производства [10. С. 99-102]. Без достижения такого «реального обобществления говорить о полной и окончательной победе нового общественного строя преждевременно» [7, С. 166].
В-четвертых, Ильенков обозначил опасность, возникающую из слишком долгой продолжительности этапа формального обобществления, точнее, из слишком долгой задержки перехода от формального к реальному обобществлению, или, добавим, из подозревавшегося Ильенковым фактического отказа от перехода от формального обобществления к реальному обобществлению. В этом случае, общество рассматривается еще абстрактно и остается отличным от реальной совокупности всех составляющих его индивидов. Именно поэтому многие советские люди искренне считали общественную собственность «ничейной», и у них были на то, согласно Ильенкову, вполне объективные основания. Отчуждение неизбежно сохраняется, что отражается в общественном сознании и поведении со всеми вытекающими из этого негативными, и, в конечном счете, трагическими последствиями.
Поэтому Ильенков в статье «Гегель и «отчуждение» делал справедливый вывод о том, что на этапе формального обобществления, несмотря на отсутствие эксплуатации человека человеком и частной собственности на средства производства, отчуждение как феномен отделения от человека результатов его труда сохраняется и формы регламентации общественной жизни (мораль, право, государственный аппарат и др.), которые являются атрибутами формального обобществления, остаются «отчужденными» формами человеческой жизнедеятельности» [7. С. 150].
Таким образом, по сути, и фактически Ильенков выявил и определил две основные тенденции развития советского социализма, а именно: коммунистическую тенденцию перерастания формального обобществления в реальное обобществление, и прокапиталистическую тенденцию отказа от этого перерастания, как бы «топтания на месте», чреватую нарастающей опасностью отката назад к реставрации частнособственнических порядков, к реставрации капитализма.
Трагедия Ильенкова
Трагедия Ильенкова была троякая. Во-первых, он, являясь настоящим марксистом, искал истину и находил ее, был популярен, но именно этого поиска истины и этой популярности ему не могли простить официальные марксисты, в особенности в идеологическом отделе ЦК КПСС. Об этом пишут все наиболее известные и серьезные исследователи творчества и жизни Ильенкова. Приведем снова мнение В. М. Межуева: «Для разоблачения философской несостоятельности официальной идеологии и ее адептов (всех этих митиных, юдиных и пр.) Ильенков сделал больше, чем кто — либо другой, и прежде всего потому, что сохранял верность марксизму. Партийные идеологи и третировали его потому больше других. Он как бы объявлял им бой на их собственной территории, оспаривал их право на эту территорию, что по тем временам было намного опаснее. В отличие от некоторых к тому времени сохранившихся в живых крупных философских имен (например, А.Ф. Лосев), сформировавшихся вне марксизма и вынужденных поэтому в целях личной безопасности мимикрировать под него, демонстрировать свою идеологическую лояльность, Ильенков атаковывал идеологическую власть в самом важном для нее пункте — в ее претензии на марксистскую непогрешимость. Он как бы говорил ей — именно в марксизме, в его философии ты ничего не смыслишь и не понимаешь. А что могло быть болезненней для нее, претендующей на монопольное владение «вечно живым» учением? … Этим объясняется удивительный парадокс в отношениях Ильенкова с властью: убежденный философ — марксист, он был ненавидим ею, также называвшей себя марксистской, даже больше тех, кого он делал непосредственным объектом своей философской критики» [16].
Это противостояние и противоборство Ильенкова началось еще в его студенческие годы, когда он выполнил первый русский перевод книги Георга Лукача «Молодой Гегель и проблемы капиталистического общества», «но текст был отправлен в архив, где «благополучно» затерялся» [9]. Но публичным это противостояние стало как раз в год XX съезда КПСС, что символично: «В 1956 году Ильенков и его студенческий приятель В. Коровиков, уже работавшие тогда на кафедре истории марксистско-ленинской философии в МГУ, были изгнаны из университета без права занимать постоянные должности в дальнейшем. Поводом для пробуждения философской инквизиции послужили тезисы, имевшие хождение в университетской среде, в которых отстаивалось именно ленинское понимание диалектики – в противовес официальному. Тезисы были написаны Ильенковым и Коровиковым. Молодым философам были предъявлены обвинения в «гносеологизме» (действительно, разве можно понимать материалистическую диалектику как теорию познания!) и идеализме». Ильенкова спасло то, что его взяли на работу в сектор диалектического материализма в Институте философии, «но обвинения в «гегельянщине» ему приходилось слышать в своей жизни ещё не раз». Причем тогда, «это была борьба за программу обновления не только понимания и преподавания марксистской философии, но и за политическую программу строительства социализма» [9].
Во-вторых, Ильенков не мог писать и говорить о реальных проблемах и противоречиях, об идолах и идеалах «реального социализма» открыто и вынужден был делать это иносказательно и недоговаривать. Обращение Ильенкова к «Капиталу» К. Маркса, Михаила Александровича Лифшица (1905-1983), который «занимался преимущественно диалектикой искусства и историческим движением культуры в целом», и Виктора Алексевича Вазюлина (1932-2012), который «на примере «Капитала» изучал гегельянские истоки марксизма», было вполне понятно и объяснимо: «в условиях диктата мысли идеологической над мыслью научной, последняя могла развиваться только в официальных пределах, а их, по сути, устанавливала печально знаменитая 4-я глава «Краткого курса ВКП (б)», называющаяся «О диалектическом и историческом материализме», и принадлежащая И. В. Сталину. Поэтому «Капитал» - действительный кладезь диалектического разума, официально канонизированный, но мало кем понятый, был подходящим полем битвы с мёртвой метафизикой диамата – казалось, сам Маркс стоял здесь за плечами идущих «против течения». Однако и авторитет Маркса оказывался недостаточно убедительным для чиновников, официально уполномоченных следить за идейной «чистотой» советского марксизма. К примеру, книга Ильенкова «Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении» была опубликована лишь после нескольких лет скитаний по бюрократическим кабинетам – но цензоры выпустили её лишь в урезанном виде. Даже название пришлось изменить – на «Диалектику абстрактного и конкретного в «Капитале» К. Маркса».
В-третьих, Ильенков не мог перейти от своей действительно коммунистической, революционной философии к такой же коммунистической, революционной практике. Он вынужден был не только говорить и писать, но тем более действовать осмотрительно, зажатый в тиски официально допустимого и дозволенного, разрешенного. Как и некоторые философы, ученые, другие советские люди, он ограничился в своей деятельности этим допустимым, в частности обращением в ЦК КПСС, хотя и такое обращение требовало определенной смелости: «В своём письме в ЦК партии Эвальд Васильевич ярко обрисовал положение в области марксистской философии: во-первых, казёнщина диамата вела к тому, что никто не хотел заниматься косной догматикой официоза, а, во-вторых, позитивистский уклон вёл к откровенному предательству марксистской диалектики. Один из выводов Ильенкова: «ЕСЛИ ФАКУЛЬТЕТ (философский факультет МГУ – «основная кузница философских кадров» - В.К.) И ДАЛЕЕ БУДЕТ ФОРМИРОВАТЬ У СТУДЕНТОВ ТАКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ НА ФИЛОСОФИЮ, ТО МОЖНО СКАЗАТЬ УВЕРЕННО: ЧЕРЕЗ 10-15 ЛЕТ У НАС В СТРАНЕ ВООБЩЕ НЕ ОСТАНЕТСЯ ЛЮДЕЙ, ЗАНИМАЩИХСЯ ФИЛОСОФИЕЙ В ЕЕ MAPKCOBCKO-ЛЕНИHCKOM ПОНИМАНИИ». Это предостережение Ильенкова оказалось пророческим: «К решающему моменту во второй половине 1980-х, когда страна находилась в шаге от реставрации капитализма, в стране не было почти никого, кто мог бы заявить марксистскую точку зрения на происходящее – а голос немногих, продолжавших хранить верность материалистической диалектике, был совершенно не слышен» [9].
Это противоречие между должным и возможным, его неразрешимость и стали главными причинами подлинной трагедией Ильенкова. Скорее всего, именно поэтому в последние годы жизни он впал в затяжную депрессию, а 21 марта 1979 года покончил жизнь самоубийством [20, 12, С. 26-27]. Причем по утверждению близких ему людей его решение о самоубийстве вовсе «не было спонтанным: о нём он вскользь успел обмолвиться на похоронах А. Н. Леонтьева, декана факультета психологии МГУ им. М. В. Ломоносова и друга Эвальда. В конце жизни Ильенков чувствовал духовную опустошённость и внутреннее одиночество» [17]. Об одиночестве Ильенкова и о его предчувствии (предвидении?) конца СССР писал и В. М. Межуев: «Ильенков был последним, кто всерьез и с талантом пытался вдохнуть в философию марксизма новую жизнь, повысить его конкурентоспособность в борьбе идей. Но и он, как можно теперь констатировать, потерпел поражение. К концу жизни его влияние на молодежь начало падать, число учеников сокращаться и, как мне кажется, он все более остро ощущал свое философское одиночество. Это, возможно, и стало его личной трагедией. Кто знает, может, Ильенков уже тогда предчувствовал неизбежный конец марксизма в стране, а значит, и крах смысла всей своей жизни» [16].
Он же написал и о невозможности перейти от революционной, коммунистической теории к коммунистической практике, о вынужденном заточении, в т.ч. самозаточении в «башне из слоновой кости», и соответствующей особенности личности Ильенкова: «В моем изображении Эвальд Васильевич предстает, похоже, как последний марксист — романтик, рыцарски отстаивающий высокие и гуманные идеалы культуры в мире, где все большую силу набирают идолы цивилизации. Таким, как мне кажется, он и был в действительности. И как до него русские философы не смогли сдержать напор этой цивилизации или хотя бы облагородить ее посредством христианских ценностей (в русской революции, которая смела их, цивилизация предстала в своей самой грубой, варварской, языческой форме), так и Ильенкову не удалось с помощью диалектической логики предотвратить победу буржуазно — рассудочного сознания как в теории, так и на практике» [16].
Невозможность этого перехода была обусловлена трагической особенностью исторического развития России: «В стране, не прошедшей до конца стадии цивилизации (или, проще, капитализма), марксизм (как и любая близкая ему по духу философия), утверждающий приоритет разума над рассудком, личного над частным, культуры над цивилизацией, заведомо обречен: он либо вырождается в пошлую и вульгарную официальную демагогию, либо замыкается в целях самозащиты в «чистом творчестве» своих отдельных честных и преданных последователей, каким, собственно, и был Ильенков. К сожалению, такое творчество оказывается часто далеким от жизни, теряет с ней связь, обретает налет сектантства. Ильенков и производил впечатление человека «не от мира сего». Он был подвижником учения, не просто вышедшего из моды, но оказавшегося преждевременным в исторических обстоятельствах нашей страны. Можно видеть в нем человека, отставшего от времени, я же вижу в нем того, кто разошелся со своим временем, пытался слишком далеко заглянуть в будущее и потому оказался в непримиримом конфликте с настоящим» [16].
Таким образом, трагедия Ильенкова и других подлинных советских марксистов была отражением и выражением трагедии марксизма и советского социализма.
Противоречия советского социализма и их разрешение.
Трагедия Ильенкова есть один из результатов неадекватного (некоммунистического, реакционного и неразумного в понятиях и терминах диалектической логики) развития и, в конечном итоге, разрешения противоречий советского социализма. В тоже время она есть историческое троякое отражение этих противоречий. Внешне первым очевидным противоречием является противоречием между подлинным марксизмом, марксизмом Ильенкова и марксизмом-ленинизмом, или марксизмом Федосеева, Митина и им подобных, «парткомовским марксизмом». Иначе говоря, это было противоречие между марксистским, коммунистическим разумом, и немарксистским, псевдомарксистским, фактически все еще буржуазным рассудком.
Тем самым, во-вторых, это было противоречие между действительно новым советским человеком и советским народом с одной стороны, и партийно-государственной номенклатурой, а также советским «обывателем», теми, кому важно было лишь личное благополучие и успех, чешская стенка и чешский хрусталь, с другой стороны. В целом, это было противоречие между подлинным социализмом и «колбасным» социализмом: «…все годы Советской власти рядом с социалистическим идеалом рос и другой - идеал «колбасного социализма», нашедший себе даже официальное выражение в хрущевской Третьей Программе КПСС, принятой XXII партийным съездом. Эта программа фактически отождествила социализм с «обществом всеобщего потребления». И надо отдать должное мыслящей части общества тех лет: этот, выдаваемый за «коммунистический», идеал был подвергнут тогда же жесточайшей критике. Например, братьями Стругацкими в романах «Хищные вещи века» и «Понедельник начинается в субботу» - в образе «всестороннего потребителя», созданного убогой фантазией профессора Выбегалло, в портрете которого явно проступают хрущевские черты» [8]. Это противоречие и было основой противостояния и противоборства Ильенкова и «парткомовского» социализма в фактическом альянсе с «колбасным» социализмом: «Теперь понятно, почему власть, декларировавшая на словах свою приверженность марксизму и социализму, была столь неблагосклонной к Ильенкову. Она сама была позитивистской, «буржуазной» по своему менталитету, ориентированной на чисто внешние и абстрактные — технико-экономические и великодержавные — цели материального прогресса, но никак не на цели культуры — свободного развития и самовыражения человеческой личности. … Ильенков остро чувствовал антигуманную, бездуховно — утилитарную сущность системы, ее, если угодно, механическую природу, равнодушную к каким — либо проявлениям человечности, но объяснял это не ее социалистичностью, а, наоборот, ее разрывом с социалистическими целями и идеалами, нарастающими в ней элементами «буржуазности»» [16].
Наконец, в третьих, сущностно, т.е. с точки зрения разума, это было противоречие становящегося коммунистического способа производства, между его противоположностями: уходящей, товарной, т.е. капиталистической и приходящей, становящейся, бестоварной, т.е. коммунистической.
Актуальность понимания Ильенковым советского социализма
Со временем значение философии Ильенкова и его понимания и обьяснения противоречий становящегося социализм только возрастает: «Всё величие Ильенкова и его школы, сохранивших во второй половине XX века своими трудами для нас марксистскую диалектику становится ясным именно сейчас, в кризисную эпоху, когда старый «мировой порядок» находится на краю пропасти, а всё человечество – на пороге коренных перемен» [9]. Прежде всего потому, что мысль Ильенкова действительно и всецело революционна – она есть выражение того всеобщего, которое уже находит своё особенное проявление в назревающей предреволюционной мировой ситуации. А еще потому, что без теоретического осмысления сложившейся ситуации невозможно само практическое действие по её изменению. Вот почему вклад Ильенкова в понимание и объяснение феномена советского социализма так огромен и так важен: ведь Ильенков уже наметил пути, цели и средства разрешения противоречий советского социализма. Если обобществление еще носит формальный характер и вследствие этого сохраняется отчуждение, значит, необходимо формальное обобществление сделать фактическим, а для этого нужно каждого, т.е. всех, сделать деятельностными, а не формальными владельцами государства и всех средств производства, о чем писал Ленин в книге «Государство и революция».
Именно поэтому вклад Ильенкова является крайне актуальным в настоящее время и еще более будет адекватен и востребован завтра. В особенности в той современной действительности, которая является результатом на первый взгляд триумфального шествия капитализма по планете после разрушения Советского Союза, и частью которой является тоо, что происходит на Украине, в Палестине и во многих других местах, странах и регионах по всему миру. Именно поэтому последователям Ильенкова, современным ильенковцам, современным марксистам и революционерам необходимо сначала теоретически, а затем и практически разрешить те противоречия, которые исследовал Ильенков. Разрешить, развивая Ильенкова, находя способы разрешения этих противоречий воссоздания в новом виде и в новом качестве действительно реального социализма как первой стадии коммунизма.
Общая трагедия народов Украины и России, всех народов бывших советских социалистических республик, совместно строивших свободное от эксплуатации справедливое общество, новый будущий, коммунистический мир является прямым следствием предательского и преступного разрушения Советского Союза изнутри и снаружи. Эта трагедия была бы невозможна, если бы в эволюции советского «реального социализма» победила коммунистическая тенденция. Но в этой эволюции одержали верх не идеалы коммунизма, а идолы капитализма и антикоммунизма. В том числе потому, что предостережения Ильенкова не были (и не могли быть?) вовремя услышаны и поняты. Тем более они должны быть усвоены теперь, в эпоху крайнего обострения всемирного кризиса капитализма, начавшейся стадии его затяжной агонии, которая грозит гибелью всего человечества. Эти противоречия капитализма и преобразования капитализма в коммунизм должны быть разрешены исчерпывающим образом, как в теории, так и на практике. Возможно, сегодня, еще утопическим кажется и, наверное, является один из главных лозунгов, которыми заканчивается заявление международной антивоенной и антиимпериалистической конференции Центра имени Христина Раковского, прошедшей 25-26 июня 2022 года: «Долой империалистический Европейский Союз, за социалистическую унификацию Европейского континента, за новый Союз Советских Социалистических Республик без олигархов, капиталистов и бюрократов, от Лиссабона до Владивостока!» [22]. Но кто знает, быть может, не в столь далеком завтра границы этого нового Союза уже придется по факту расширять.
Литература
1. Ильенков Э. В. Диалектика абстрактного и конкретного в «Капитале» К. Маркса. М.: Изд-во АН СССР, 1960.
2. Ильенков Э. В. Идеальное // Философская энциклопедия, т. 1-5. Т. 2. М: Советская энциклопеедия, 1962. С. 219–227.
3. Ильенков Э. В. Понятие “абстрактного” (“идеального”) объекта // Проблемы диалектической логики. Алма-Ата: Наука, 1968. С. 62-77.
4. Ильенков Э. В. Проблема идеального // Эвальд Васильевич Ильенков. М: РОССПЭН, 2008. С. 153-214.
5. Ильенков Э. В. Проблема идеального // Вопросы философии. 1979. № 6–7. С. 128-140, 145-158.
6. Ильенков Э. В.. Диалектика идеального // Логос. 2009. № 1. С. 6-62.
7. Ильенков Э. В. Философия и культура. М.: Политиздат, 1991.
8. Ильенков и судьбы марксизма. — // http://rpr.ur.ru/politucheba/foruma/diskussii/2008/7/20/420/ (дата обращения: 10.10.2023).
9. Курочкин В. Памяти Эвальда Васильевича Ильенкова. - // http://www.kpu-kiev.org.ua/ru/нов/70-владислав-курочкин-памяти-эвальда-васильевича-ильенкова.html (дата обращения: 24.05.2019).
10. Ленин В. И. Государство и революция // Ленин В. И. Полное собрание сочинений. 5-е изд. Т. 33. М.: Издательство политической литературы, 1969. С. 1-120.
11. Мареев С. Н. Несколько слов об Ильенкове // Вестник МГУ: Философия. 1990. № 1. С. 57-63.
12. Мареев С. Н. Встреча с философом Э. Ильенковым. Изд. 2-е доп. М.: Эребус, 1997.
13. Мареев С. Н. (ред.) Э. Ильенков и социализм. Сборник научных статей по материалам Ильенковских Чтений - 2001. М.: б/и., 2002. 250 с.
14. Мареев С. Н. Из истории советской философии: Лукач - Выготский - Ильенков. – М.: Культурная революция, 2008.
15. Мареев С. Н. Э.В. Ильенков: социализм как теория и практика // Мыслить. М.: Изд-во СГУ, 2011.
16. Межуев В. М. Эвальд Ильенков и конец классической марксистской философии // http://www.plam.ru/philos/drama_sovetskoi_filosofii_yevald_vasilevich_ilenkov_kniga_dialog/p7.php) (дата обращения: 02.02.1997).
17. Рожков А. Ильенков. Документальный фильм (19 ноября 2019). // https://vk.com/wall-157079016_77 (дата обращения: 13.11.2019).
18. Осин Р. С. Э.В. Ильенков о природе советского социализма // http://www.propaganda-journal.net/print/8456.html (дата обращения: 14.04.2021)
19. Сталин И. В. Сочинения. Том 8. М.: ОГИЗ, 1948.
20. Суворов А. Средоточие боли http://www.caute.tk/ilyenkov/biog/suvorov.html (дата обращения: 12.12.2022).
21. Энгельс Ф. Анти-Дюринг // Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Издание 2-е. Т. 20. М.: Госполитиздат, 1961. С. 5-338.
22. Emergency International Anti-War Conference issues its “International Anti-Imperialist and Anti-War Declaration”. - // http://redmed.org/article/emergency-international-anti-war-conference-is... (дата обращения: 11.07.2022)